Переехать жить в Болгарию было отличный идеей. Здесь можно спокойно ходить по улице и не бояться что тебя примут за сбежавшего преступника. Так по крайней говорила Алекто Кэрроу, гуляя по парку и привлекая к себе лишь внимание знойных болгарских мужчин, падких на стройных и ухоженных англичанок. С Сириус же все оказалось сложнее. Своим внешним видом он привлекал внимание всех. Абсолютно всех, будь то пяти летний малыш или старушка, чей жизненный пробег перевалил уже за 90. И нет, они во все не замирали от его неземной красоты и не рассматривали его татуировки, как полотна великих художников, они просто шустро переходили дорогу, а самые ответственные бежали к ближайшему телефонному аппарату и вызывали полицию. Объяснение всему было простое. Болгария уже два раза с жарким энтузиазмом пыталась войти в советский союз, а этот самый союз отчаянно сопротивлялся, как школьница на первом свидании, и патриотичные граждани этой чудесной страны, встречаясь на своем пути с Сириусом Блэком, чей внешний вид кардинально отличался от остальных, были твердо уверены, что именно из-за этого бородатого и татуированного субъекта их и не пускают в лоно нерушимых республик народных, а значит о нем нужно срочно сообщить куда следует.
Но Алекто не придавала большого значения ни этим казусам, ни внешнему виду своего мужа. Переезд в новую, не известную ранее страну был для девушки, как глоток свежего воздуха. Она была счастлива и довольна. А больше всего ее радовала перспектива будущего ремонта. Как только ее стройная ножка переступила порог их нового места обитая в девичьих глазах моментально вспыхнуло пламя безумия. Но, учтя прошлые ошибки и предположив, что год проживания с дементрами сделали Сириуса слишком разнеженным и не приспособленным к малярно-штукатурным работам , и страшное слово "ремонт" могло вызвать у него остановку сердца, Алекто решила внедрять план по обновлению квартиры постепенно, так сказать завуалированно.
Сначала у них потек унитаз. Совершенно неожиданно, если верить словам Кэрроу. И Сириус, как настоящий мужчина не верящий в службы мастеров-сантехников и новые унитазы, решил отремонтировать все своими руками - изолентой и пластилином. Но Алекто такой гениальный метод инженерной мысли и узколобость Блэка, не понимавшего намеки, совсем не впечатлили. Она критично осмотрела работу мужа, наклонилась, любовно обняла фарфорового брата и рванула, совсем не с девичьей силой. Что-то недружелюбно хрустнуло и вода с новой силой побежала на кафель. "Вот незадача, кажется труба треснула. Наверное надо все здесь поменять," - заключила она, невинно хлопая глазками. В эту секунду перед глазами Блэка полетела вся его жизнь. Что видел, где побывал и даже Азкабан вспомнил неожиданно с теплотой в душе. Инстинкт самосохранения подсказывал, что на одном фарфоровом друге эта женщина не остановиться...
Окрыленная успехом от покупки нового унитаза, Алекто предложила заменить и кафель, а там следом пошла и раковина, и душевая кабина. Сириус менял все с удивительной покорностью, теша себя надеждой, что если не вступать в борьбу с дизайнерским талантом жены ее пыл быстро утихнет. Надежда жила до тех пор, пока Кэрроу не принесла кисточку с нежным ворсом и игриво погладила его ее по щеке, как бы невинно спрашивая - как насчет обоев, клея и шпаклевки?
Так ремонт вновь плотно вошел в семейную жизнь Блэков. Воодушевленная идеями полного обновления интерьера квартиры, Алекто даже устроилась на удаленную работу, дабы никакие финансовые стеснения не помешали ее творческим планам. И в этом было, как и множество плюсов, так и огромное количество минусов. Точнее один, но очень большой минус - Роланд Блэк, который в момент походов маменьки в издательство, полностью сваливался на плечи папеньки, которому в свою очередь приходилось работать ни только в лавке Вагнеров бок о бок с Ромейн, что при каждой его оплошности пыталась запустить в него круциатусом, но и делать ремонт. Роланд же в обществе отца совершенно не хотел играть в свои игрушки, а жаждал полностью вникнуть в жизнь главы семейства, так прям окунуться в нее с головой. Поэтому помогал отцу в любом деле всеми силами и со всеми вытекающими последствиями.
В детстве Сириус Блэк бесконечно мог смотреть на три вещи: огонь, воду и как Регулус падает с лестницы, последнее, кстати, доставляло особое удовольствие. Повзрослев, он открыл для себя Алекто Кэрроу. Прыгала ли она по кровати голая, бежала ли ночью по нужде – в ней всегда соединялись и блеск огня, и шум воды, и отличные ноги. Блэк считал Алекто лучшим зрелищем до того момента пока не остался с Роландом один на один в разгар ремонтных работ. Уступая матери в ногах, младший Блэк брал своё драматизмом и творческой фантазией. Кидание в отца молотком, выкручивание болтиков со стропил, опрокидывание ведер с краской, заныривание в разведенную штукатурку с головой, попыток самовольно научиться обращаться с шуруповертом, безудержным желанием просверлить свои ботинки вместе с ногой - все эти бесконечные сюжетные повороты завораживали и заставляли Сириуса поседеть раньше срока.
Поэтому когда в очередной раз Алекто отправилась на встречу со своим издателем, Сириус принял решение, что оставаться дома с Роландом он как то совсем не хочет. Ребра, после очередной встречи с молотком, все еще побаливали, ремонт был уже на стадии завершения, а детская фантазия и активность вновь могли вернуть квартиру  до прежнего состояния хаоса. Шаткая нервная система Блэка могла этого больше не выдержать.
- Сегодня мы идем в зоопарк, - сообщил Сириус, вталкивая в сына очередную ложку каши, от которой тот упорно уворачивался.
Будущая встреча с животными повлияла на младшего Блэка благотворно, он всегда любил слушать, как папа сравнивает очередного примата, кидающегося какашками в сородичей, с их многочисленными родственниками, и пресная каша отца от такой новости показалась даже вкуснее.

Три неполных часа, пять съеденных на двоих морожен и пары конфет спустя оба довольных Блэка восседали на лавочке, жмурясь от яркого солнца. Роланд, размахивая игрушечным жирафом, купленным в зоопарке, рассуждал о том, что им следует увеличить количество животных в их доме, двумя собаками уже никого не удивишь, а вот медведем, тюленем и пингвином это да, это круто, хотелось бы конечно еще и жирафа, но потолки в квартире не позволяют. Сириус, как любящий отец со всем, соглашался и кивал, заметив лишь что сначала стоит поставить в известность маму, но Роланд с уверенностью заявил, что маму возьмет на себя.
За этим разговором их, как раз и застала Алекто, заставив сына радостно взвизгнуть и забраться Сириусу фактически на голову, зарядив тому попутно плюшевым жирафом по лицу.
- Мы ходили в зоопарк, - счастливо продекламировал Роланд, слезая с отца, - а еще решили устроить свой, - с этими словами он полез под лавку, выуживая от туда небольшую стеклянную банку и вручая ее маме, - из жука и стрекозы. Мы их с папой воспитываем, два уже сдохли. Видимо не поддаются воспитанию. Была еще лягушка, но она в банку не влезла, - тараторил малыш, размахивая игрушкой направо и налево. Алекто умилялась, а Сириус ждал, когда сын сообщит о своем желании пополнить свой зоосад куда более крупными животными. Но Роланд об этом либо удачно забыл, либо решил оставить радостную новость на потом.

- Наш сын хочет завести тюленя, медведя и пингвина, а ты ему в этом поддакиваешь, - произнесла Алекто, удобно устроившись на коленях у Блэка, - он повторил это три раза, пока не заснул.
- Он считает нашу семью слишком малочисленной, - беззаботно ответил Сириус, - к тому же это лучше, чем его неуемные попытки притащить из парка в квартиру целый муравейник. Я не хочу жить в квартире с маленькими тварями, - разговор сей хоть и не имел смысла, но был очень приятным, с учетом того, что из-за полурастегнутой рубашки Кэрроу, ему открывался великолепный вид на ее соблазнительную ключицу, - наш сын слишком любит животных, а я люблю тюленей. Я просто не мог сказать нет, - заметил он, поддаваясь вперед и касаясь губами острого плечика жены, подбираясь попутно пальцами к пуговкам на рубашки, - но я согласен изменить свое решение на кошку. Ты же хотела кошку да? Или еще одну собаку, назовем ее Тюленем и все будут довольны.