Знаешь, дорогой братец, говорят, что наша кровь не позволяет нам ощущать какие-либо чувства слишком сильно. Говорят, что вода в наших жилах не даёт им поглотить нас и отвлечь от главного – нашей собственной крови и интересов. Говорят...
Говорят слишком многое. То, что ты упустил в детстве. То, чего в тебе нет. Где вода в твоих жилах потерялась? Почему ты не Розье?
Ты не Розье. Слова эхом отдаются в сознании. Как ты можешь быть моим братом, если ты не одной со мной крови? Странные мысли.
Странные мысли на грани ереси заполняют сознания, не оставляя ничего другого: нет привязанности к тебе, Эван, нет понимания... нет даже желания помочь, которое, кажется, было всегда. Но появляется совершенно новое чувство.
Появляется совершенно новое чувство, имя которому так легко найти. Не знаю, как долго кровь-вода удержит его в моем сознании, сколько дней-часов-минут эти эмоции останутся рядом со мной. Но чувство очень сильное.  Оно умещается всего в одном простом предложении – «Ненавижу тебя».
Ненавижу тебя, Эван. За все твои поступки, которые были неверными с точки зрения нашей семьи и того, что ты – её наследник. Ненавижу за то, что ты все такой же глупый мальчишка, каким был, когда давала клятву отцу вместо тебя, снова заслоняя собой. За то, что ты ничего не услышал из того, что рассказывала тебе о нашем доме – ты ничему не научился. Но в данный момент...
Но в данный момент... это ведь только сейчас, правда? Нельзя же ненавидеть собственного брата? Мы добро, мать его, или как? Добро, но очень злое... Хотя знаешь, все то, что сказала, готова простить. Ненависть сильнее из-за другого...
Другого, Эван. Ненавижу тебя за то, кем ты должен был быть и не смог стать. Ты представляешь себе, насколько большая пропасть между тем, кто ты есть, и тем, что должно было быть? Грустно и смешно.
Грустно и смешно, Эван. Наша кузина рассмеялась бы мне в ответ своим полубезумным смехом, выскажи ей все это, сказала бы, что ты никчёмен. Знаешь, мне впервые жаль, что мы с тобой никогда не ладили с ней. Мне жаль, что нас обоих совершенно не переносила даже несколько часов  Анейрин Фоули.
С Анейрин Фоули, которая всегда видела тебя насквозь. Мне даже не хочется больше осуждать девчонку за то, как она поступает... нож, слова – ты все это заслужил. За то, кем ты не смог стать.
Ты не смог стать тем, кем был должен родиться, глупый брат. Наследником нашего отца, которым Флоран мог бы гордиться. Но мне было наплевать на это.
Мне было наплевать на это, ведь ты был моим братом... братом, за которым никогда нельзя было спрятаться, которого приходилось оберегать самой. Помнишь, кого выбрала наша мать, скрепляя клятву с отцом? Тебя, Эван. Да, она любит тебя больше всех на свете. Да, ты – любимый сын. Да, ты – первенец. Но сейчас мне начинает казаться, что она все предвидела... она знала, что ты не справишься.
Что ты не справишься. Ты слабый, брат. Настолько, что иногда мне кажется, что дотронься до тебя слишком грубо – рассыпешься на осколки. Как Анейрин называет тебя? Вейла? В каждой шутке есть доля шутки, остальное – правда.
Правда в том, что ты прослушал все мои слова. Ты сцепился, - и не где-нибудь, а на свадьбе кузины Марианны и Флинта, -  с девочкой Фоули. Да плевать, что с девочкой, плевать, на все. Кроме того, что она – Фоули.
Фоули не очень предсказуемы. Не очень-то добры. Не очень-то... ммм... нас любят. В их крови бездна, но ты решил сыграть. Не потому ли убежал, что проиграл?
Проиграл во многом. Ты даже не представил, что было бы, если бы девчонка сказала своим братьям об этом. Они бы стёрли тебя с лица земли как минимум морально. Знаешь, почему? Потому что каждый из них – Фоули. Потому что каждый их них – тот самый брат, за которым можно легко спрятаться. Потому что каждый из них – не ты. Забавно, правда...
Забавно, правда, но я не буду шуметь, рвать и метать, Эван. Розье всегда должны оставаться собой – водой.
Водой с её лживым спокойствием.
Водой с её лживой мягкостью.
Эван, каждый из нас, Розье, соткан из лжи и масок, из воды. Но тебе этого не понять. Никогда. Слишком чистый и открытый мальчишка... ошибка воды в крови. Как жаль..
Как жаль? Это все, что ты можешь сказать? – другая часть души совершенно не желает соглашаться с таким выводом.
Да, именно так, - с улыбкой на бледных губках.
Продолжай ненавидеть! Это было так интересно, захватывающе, - кажется, Другой нравятся одержимости разного вида.
Посмотрим. Пока нужно поговорить, - не уверена, что разговор будет дружеским.
Убивай его. Медленно. С улыбкой. Как положено одной из Розье. И, если тебя это успокоит, сделай это любя. Ему на пользу, - как будто чужой смех в голове.
На пользу? Авада тоже? – усмешка меняет улыбку, каверкая милое личико.
С какой стороны посмотреть – философский вопрос, но ведь ты собиралась сделать все намного забавнее – слова ведут к моральному истощению того, на кого направлены. Поэтому о непростительных, детка, прочитаю тебе лекцию в следующий раз, - не отвечая однозначно.
Не отвечая однозначно, потому что у воды нет белого и чёрного, лжи и истины – вода меняется тогда, когда ей нужно. Так, как ей удобно.
Удобно зайти к тебе без стука, брат. Но не делаю этого. Мы – Розье. Мы всегда держим себя в руках. Все, но не ты.
Ты задаёшь такие глупые вопросы, когда видишь меня. Сам понимаешь, что ситуация не из простых... ты ведь знаешь, что может быть.
Может быть, что ваза, разлетевшаяся вдребезги из-за всплеска магии, лишь начало. Стою, смотрю на тебя и улыбаюсь.
Улыбаюсь той привычной улыбкой с ярлыком «Для всех», которая так нравится людям, которые нас не знают. Она помогает сохранить маску мнимого спокойствия, которое в венах-реках теперь не обнаружить.
- Ты – глупый мальчишка, который так и не вырос, - четко, медленно каждое слово.
Четко, медленно каждое слово, как говорит наш отец. Всегда была на него похожа в такие моменты. Всегда не признавала этого. Какое ужасное слово – «всегда». В нем ощущается обреченность.
- Ты всегда действуешь, руководствуясь своими детскими эмоциями. Ничему не научился. Как всегда, - слишком много слова-конечной-станции.
Конечной станции... неужели, Эван, ты её уже достиг? Неужели все было напрасно? Все эти годы, когда пыталась тебе объяснять, как слушать свою кровь... прошли в пустую?
- Кто ты? – повторяю тот же вопрос, который задавала тебе в день твоей ссоры с отцом много лет назад.
Много лет назад, дав за тебя клятву, верила в тебя. Теперь... моя вера иссякает слишком быстро.
- Не вижу тебя. Не слышу воду в тебя. Снова, - смотря сквозь тебя, брат.
Смотря сквозь тебя, брат, не чувствую ничего – вода в моей крови стирает все. Потом вернёт. Сейчас не время. Хотя бы один из нас должен быть сильным.
Хотя бы один из нас должен быть сильным. Хотя бы один из нас должен оставаться Розье. Как жаль, что не могу спрятаться за тебя...
- Твоя вина в том, кем ты не стал. Ты не наследник этого дома, - серебро в голосе. – Ты не достоин этого. Такой слабый... нет воли и выдержки.
С улыбкой, которая остаётся на лице – для Розье недопустимо терять маски-лица. В моей крови так много поколений воды, что я не могу не стать такой, как все из нашего дома. Все, кроме тебя.
- Где была? Это где ты был, что твоя нога еле успевает тянуться за другой? – с иронией в голосе.
С иронией в голосе. Розье наблюдательны. Розье не прощают ошибок. Ты ошибся так много раз. Ты не один из нас.
- Предполагаю, что ты был на свадьбе Марианны, - нет, знаю.
Знаю, ведь письмо от Анейрин пришло. Наша дражайшая кузина всегда нас недолюбливала, уже говорила это, поэтому она не могла не ответить тебе на твоё глупое и вызывающее поведение трехлетнего мальчишки. Отдаю послание тебе.
- Задевать одного из кузенов, зная о всех последствиях? Серьезно? Ты смешон, - садясь в кресло. – Дарон  практически глава этого дома, он не простит обиды, если узнает о ней. И он сильнее тебя. Наш кузен жесток – не забудет: Анейрин никогда не была лапочкой, но для него она – младшая сестра. Ему наплевать на то, что это она тебя покалечила... да ему будет наплевать, если она весь Лондон вырежет. Он – старший брат, за которым легко прятаться.  Моли всех Богов, чтобы все осталось в тайне. Ты ведь знаешь, что для нашего отца Фоули важны, все до одного. Не знаю почему, но это так. Ты же портишь его планы. Ты можешь хоть что-нибудь в этой жизни не сломать?
Садясь в кресло думаю о том, что вполне могу убить... сейчас. Но ты все еще мой брат.
- Желаю, чтобы ты помнил, где интересы семьи, и не вёл себя, как последний идиот. Хотя почему как... – жестокие слова.
Жестокие слова – почти привычно. Внимательно смотрю на тебя.
- Ты понял, что нужно сделать? Чтобы никто ни о чем не узнал. Если ты испортишь дружбу семей, - а наши кузены и так не очень уж нас жалуют, - отец тебя убьёт. Мне даже не придётся выполнять обязательства клятвы. Впрочем, чувствую, что это все же будет судьбой. Эван, между тем, что ты думаешь, говоришь и делаешь должна лежать пропасть. Можешь ненавидеть, но улыбаться в лицо тебе придётся, хочешь этого или нет, , - мне не жаль тебя.
Мне не жаль тебя, ты должен был это услышать. Перевожу взгляд на твою ногу. Как всегда поступил глупо – тебе нужен был колдомедик или хотя бы наша мать.
- Сходи к матери с раной. Сейчас, - это приказ.
Это приказ, который так легко мог бы отдать тебе наш отец. Почему это делаю я? Разве это мои слова? Это лишь мысли воды-крови, бегущей по жилам каждого Розье.. Наша мать тебя любит больше всего на свете, именно там ты найдёшь понимание и заботу.

Отредактировано Nymue Rosier (03.11.16 23:23:52)

Ассоциации. Ты любишь играть с ними, не так ли, Розье. Простые слова превращаются в образы, которые так или иначе характеризуют человека перед тобой. Они меняются, словно обожаемые тобою тени, которые по вечерам расползаются по стенам от камина. Складываются в истории, которые становятся слишком живыми.
Слишком живыми, ведь ты не оставляешь их в покое. Ты изменяешь их в своём сознании, строишь из образов-теней-историй полноценные картины восприятия. И лишь Боги забытые знают, права ли ты.
Права ли ты? Правда одного начинается там, где ложь для другого – простая истина мира. Но тебе наплевать. Так было всегда. Ты – Розье, значит, твои суждения верны. Вряд ли, оглянувшись назад, сможешь сказать, когда отец вложил в тебя это правило. Но оно глубоко в душе, в сознании. И лишь самые близкие смогут переубедить тебя в том, что ты вбила себе в голову. Сейчас ты веришь в то, что можешь судить.
Можешь ли ты судить? И кого, подумай. Родного брата. Того, кого стоит оберегать. Помнишь тихий шепот матери, которая ночами молилась всем известным ей божествам лишь о том, чтобы с её сыном было все в порядке?
В порядке... всегда должно быть в порядке все с Эваном Розье, который не смыслит ни капли в том, кто он. Нет, жизнь мальчишка, которого ты зовёшь братом, знает. Беды и обиды ему знакомы. Но он совершенно не понимает, кем он рождён. Он – Розье.
Он – Розье. Отец всегда говорил тебе, что вы – это зеркала. Отражаете людей, пряча себя, свою душу, - самое ценное, - за масками и игрой. Вы обязаны нравиться. Вы должны играть, узнавать тайны, чтобы потом использовать все на благо. Семьи, разумеется.
Разумеется, бывают исключения, когда все идёт на пользу другим людям, которых вы, Розье, зовёте близкими и семьей не по крови. Но это тоже самое правило... Отец говорил, что маски, которые так сложно и больно снимать с ваших лиц каждый раз, когда нужно открыться, это плата.
Это плата за вашу кровь-воду, реками растекающуюся по телу. Это плата за то, что вы гибки. Это плата за яд азарта в вашей крови, за то, что вам не бывает скучно. Кровь-вода. Кровь-яд.
Яд, которого не досталось мальчишке с внешностью вейлы перед тобой. Твой брат так и не смог стать одним из вас. Он все еще не отравил свою душу масками и играми, хотя пытался. Но, видимо, в мальчишке иммунитет от всего, что зовётся Розье. Как будто с вирусом сражается.
Сражается с тем, кто он сам, со своей кровью, словно с болезнью. И побеждает раз за разом. Единственная победа в жизни Эвана Розье – он не отравлен. Ему не нужно платить по счетам за то, кто он есть.
Кто он есть? Так кто же он? Может ли твой брат зваться Розье, при этом не будучи таковым. Формально. Но этот мальчика, слабый и бесполезный, должен стать главой дома. Недопустимо.
Недопустимо, хотя ты любишь брата. Не смотря на все обиды. Не смотря на то, что никогда не могла ощутить в нем того старшего брата, который сильнее, за которым можно спрятаться за всех бед. Эван Розье не стена. Эван Розье не взял ничего от Флорана Розье, вашего отца. В Эване Розье нет того, что поможет стать ему лидером этой семьи, которая слабого сама убьёт, ведь яд в крови не признает других вариантов. Только сильнейший. Только тот, кто сможет спрятать и укрыть всех. Только тот, кто будет заботиться о семье, а не о своём детском эго. Это не брат.
Это не брат. Да, Эван может попытаться. Ты просила – отец дал ему время. Но, кажется, драгоценные минуты упущены. Словно песок сквозь пальцы...
Словно песок сквозь пальцы время утекло, Эван Розье почти не изменился. Будь проклят его иммунитет, так усердно и прекрасно бодрящийся с ядом-кровью-водой в ваших жилах.
В ваших жилах вода. Она должна сделать мальчишку гибким, не позволяющим себе срываться, играя в странные взрослые игры. В ваших жилах яд. Он должен помочь брату уничтожать, оставаясь не замеченным. В ваших жилах кровь Розье. Она должна помогать своему наследнику нравиться окружающим. Так много качеств, присущим каждому из твоей семьи, о которых знают многие. Черты-легенда дома. Они обязаны помочь своим носителям. Видимо, на брате природа отдохнула... и все долги предыдущих поколений перед нынешним обнулила, решив, что Эвана Розье можно обойти стороной.
Можно обойти стороной. Ты смеёшься все так же звонко, серебром, слушая историю брата. Оправдывается. Знает, что бы не прав. В несколько шагов ты сокращаешь расстояние между вами, сдавливая ладонью его шею. Пальцами ровно на венах.
- Не был бы ты моим братом... – сильнее сжимая бьющиеся пульсом вены под тонкими холодными пальчиками, - я бы поступила давно так, как должно, Эван.
Но он – твой брат. Ты любишь его. И будешь оберегать дальше, не смотря на то, что словами давно уже убиваешь. Ты жестока, Розье, ведь знаешь, что умирать намного больнее морально. Но можно воскреснуть после. Феникс.
Феникс. Брат пытался им стать? Не знаешь. Отпускаешь его, отходя на несколько шагов назад.
- Твоя история меня не интересует. Еще не буду улыбаться и играть с тобой, братец – мы семья, не будет масок. Как обычно только правду, - с усмешкой на бледных губках.
С усмешкой на бледных губках, каверкающей идеальное личико. Ты так добра ко всем, Нимуэ. Но не с братом. На нем слишком много долгов перед домом, чтобы прощать ему слабости и закрывать глаза.
- Не наивна, брат. Прекрасно знаю, что в этой ситуации или не только твоя вина, или совсем не твоя, - пожимая плечиками на манер танца. – Но ты – Розье. Тебе стоило перевести тему, сгладить углы. Боги, которые тебя покинули, это не так сложно. Но ты лишь добавил масла в огонь. Как ты можешь быть главой этого дома, если что-то случиться с отцом, если ты будешь тешить своё мальчишеское эго в любом конфликте, лишь болтая?
Закрываешь глаза, думая о том, что воспитывать старшего брата – задача смешная и неблагодарная. Боги, в которых ты не веришь, почему все так? Самой бы куда-нибудь и за кого-нибудь спрятаться, отказавшись решать все проблемы, будь они свои или чужие. Но, видимо, не судьба.
- К слову, наша кузина была права, не считая тебя умным – ты это сам подтвердил своими действиями, не предусмотрев возможных последствий, - факт.
Факт и ничего больше. Злость угасает. Ты смотришь на брата внимательно. Хочется сесть на софу и послать все к чертям. Но не сегодня...
- Мне и матери, Эван, - отвечаешь, смотря на пейзаж за окном. – Она будет волноваться. Поэтому не будь придурком большим, чем ты себя проявил – сходи к Камий сам.
Ты лишь улыбаешься, слыша его формулировку о решении проблемы. Качаешь головкой, по пути распуская волосы, падающие на плечи светлой волной.
- Твою проблему решу я, у тебя уже был шанс, Эван, но ты все усугубил. Нет, ты ничего не будешь делать, кроме того, что пойдёшь к матери сейчас. После ты зайдёшь ко мне, - зовёшь эльфа.
Зовёшь эльфа и диктуешь, что ему нужно сделать. Кузина всегда любила странные вещи и полезные растения? Пусть достанет несколько редких и ядовитых, которых у нее точно нет – маленькая человеческая слабость всего дома Фоули.
- Знай слабости других, братец. Тогда тебе будет легче. И совсем просто будет, если сам сможешь стать слабостью кого-то, в идеале толпы, - встаёшь с места.
Встаёшь с места и не успеваешь выйти, как в комнату входит мать, почти вбегает. Начинает что-то говорить, осматривать рану. Ты понимаешь, что тебе уже не оказаться в своих комнатах в мире и покое. Поэтому остаёшься и просто садишься на подоконник, ждёшь, пока талантливый колдомедик Камий излечит рану полностью, закончит причитания и уйдёт. Цепочка действий.
- Говорила же тебе, что стоит сходить самому: наша мать слишком волнуется за все, иногда боюсь представить, что было с ней, когда мы в детстве падали и разбивали коленки, - с легкой улыбкой на бледных губках.
С легкой улыбкой на бледных губках. Мать всегда беспокоилась за него, это было чем-то правильным и неизменным в этом доме.
- Эван, тебе стоит взять себя в руки и начать вести себя соответственно. Время очень мало, а наследник отца у нас в количестве одной единицы, и это, к твоему несчастию, ты, - с другими ты была бы мягче.
С другими ты была бы мягче. Напоила бы чаем, укутала в плед и внимательно слушала. Но не с братом – к нему двойные требования, этим он платит за то, что будет наследовать все.
- Иначе отец поймет, что все было впустую. Просила тебя быть собой, помнишь? Но это не включало в себя то, что ты можешь оставаться ребёнком и не сдерживать себя. В доме Розье очень много масок, брат. Тех, которые мы носим вне этих стен. Тебе пора ими пользоваться. Если ты не можешь играть ими быстро и легко, не замечая, как это делает отец, то контролируй каждую из них. Все еще верю, что у тебя получится,- с улыбкой. – Времени еще достаточно, Эван, хотя его совсем не много. Семья надежно спрятана тенью отца сейчас.
С улыбкой, ты ведь знаешь, что брат будет переживать. Не стоит заставлять его нервничать еще больше. Просишь эльфа принести чай – в следующую секунду на столе две чашки и тарелочки с угощениями. Один сосуд передаешь брату.
- Сейчас забудем об этом: что было, то прошло. Мы с тобой очень давно не говорили о чем-то, что не касалось бы клятвы, данной отцу, не так ли? – делая глоток из своей чашки. – Расскажи мне, брат мой, чем ты сейчас живешь. Что происходит в твоей жизни. Кто в ней.
Тебе кажется, что Эвану очень нужно поговорить. Для чего еще нужна семья, если не для этого. Какими бы не были Розье, доверять и не предавать своих каждый из вас умеет. Еще один талант – слушать. Тем более, ты не привыкла не знать что-то о жизни брата.
- Тебя что-то беспокоит? Думаю, после чая нам стоит прогуляться, – касаешься руки брата.
Руки брата, который допустил ошибку. Но ведь не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Киваешь головкой в такт этой мысли. Ты выслушаешь Эвана Розье и попытаешься помочь, так было всегда и будет.

Отредактировано Nymue Rosier (29.11.16 13:05:28)

Мальчишку, стоящего перед тобой, воспитывали, как наследника. В строгости. Уча сопротивляться воле отца, - успех был достигнут не сразу и, признаться честно, по твоему мнению не до конца, - быть тем, кто рано или поздно сможет повести весь большой дом Розье дальше. В будущее.
В будущее по течению воды, которая ваша кровь. Мальчишка должен был ее слышать! Больше, чем кто-либо. Но реки в его венах слишком тихи до сих пор, ты едва слышишь шепот… впрочем, слава всем Богам, что они напрочь не иссохли – нет ничего печальнее, чем Розье без крови-воды.
Без крови-воды, которая должна вести. Так о чем это ты… Да, мальчишку растили, как наследника одной из семей из 28 священных, каждая из которых обладает своими чертами, уникальными. Каждая из которых – словно маленькая страна, обдающаяся с соседними. Мальчишка-кронпринц, мальчишка-наследник… старого королевства из легенды и мифов, которое вы ждёте, как старого короля… Он мог бы быть любым, этот самый принц-наследник…
Принц-наследник оказался слабым. Боги, лучше бы Эван выбрал своим героем Меллегана, которого бриты зовут Мордредом. Тот, хоть и мыслил странно, идя против собственного отца, хоть иногда и сначала делал, прежде чем задумывался глубоко над своим идеальным планом, был сильным… а силу вода смогла бы направить в нужное русло… Эван же выбрал странный образ, почти монашеский.
Почти монашеский в своём полусмирении. Вечном молчании и непонимании того, кто он. Какая ответственность на нем лежит.
Какая от ответственность на нем лежит, он не понимает и сейчас. Стоя перед тобой. Слушая правду из твоих уст – ты не будешь его жалеть.
Ты не будешь его жалеть, пусть слова причиняют боль – возможно, хотя бы так он поймет, что он – будущий глава этой семьи. Гипотетически…
Гипотетически, потому что, если все будет идти так, ты не поддержишь, как и отец. Розье нужен тот, кто будет сильнейшим. Розье нужен тот, кто сможет вести. Розье нужен тот, кто будет объединять семьи с каплями воды вокруг вашей, вокруг вен, в которых реки. Розье нужен дипломат… а никак не мальчишка, который заводит ссору с ближайшей родней, зная их характер. Розье нужен кто-то… как твой отец.
Как твой отец. У Флорана Розье много минусов, но есть огромные плюсы. Один из них – он умеет управлять и семьей, и ситуацией в мире так, чтобы каждый из вас, вся семья в целом оставалась в выигрыше. Отец – это вода.
Отец – это вода, это море. То спокойное, то в шторме. И, как бы его действиями иногда не были возмущены другие Розье, каждый чувствует силу и знает, что он на своём месте. Он предначертан этой семье. Никто не станет спорить.
Спорить сейчас станешь ты. Но больше не будешь сжимать холодными ладонями шею мальчишки-принца. Иногда судьба жестока.
Судьба жестока, отдавая право наследования не тому, кто может справиться с этим. Впрочем, дом Розье легко решал эти проблемы много веков, когда приходилось – или незатейливый наследник отказывался от права по крови и передавал его следующему ребёнку, или его убирали. Для блага всего дома Розье можно убрать и одного Розье, который всеобщему благу мешает.
Мешает. Эван мешает сам себе, но вскоре может стать помехой всей семье. И, или мальчишка научится это понимать и исправит все, или станет одним из тех, о ком будут помнить единицы, - еще одной тенью старого замка.
Еще одной тенью старого замка, Тинтаджеля, который и так хранит очень много тайн и легенд, частью которых вы являетесь.
Являетесь всего лишь частью легенды, всего лишь временной точкой в течении воды. Рано или поздно вас не станет. Но вода в венах должна течь дальше. Замок должен стоять. Сильные Розье должны существовать и ждать обещанного легендой. А для этого…
А для этого нужно слишком многое из того, чем не обладает твой брат. Но ты попробуешь объяснить еще раз. Хотя теряешь веру.
Веру теряешь, но все еще смотришь на мальчишку спокойно. Вода в твоих венах – это озеро. Никогда не знаешь, на какой глубине затянет и заставит задохнуться, а внешне всегда гладкое и яркое с бликами от солнца. Улыбка…
Улыбка на бледных губках. Ты вспоминаешь, что те, в ком есть капля воды, - семья Фоули, - верят в значения имен. Эван – милованный богом. Воистину так… так пусть боги и дальше милуют братца, пусть сделают из него настоящего Розье.
Настоящего Розье? Смех серебром от стен отлетает, оставляя лишь грустный налёт – иногда ты сама перестаёшь верить в такую возможность. Но все же он – твой брат. И остатков, - останков? – веры ты не желаешь отпускать.
- Ты веришь в себя или в мою веру, Эван? Не подменяешь ли ты понятия? – склонив головку на бок.
Склонив головку на бок, смотришь на брата и не узнаешь. Тебе кажется, что понятия он меняет, что верит в себя, лишь когда знает, что его поддерживают.
- Ты – Розье. Для веры в себя нужна лишь вода, а не мнения. Если бы отец думал о том, кем его считают, свихнулся бы миллион раз. Ты – наследник этой семьи. Веди себя подобающе… но, если хочешь знать, веру теряю. Не вижу перед собой того, кто сможет повести эту семью дальше в историю, в твоём лице сейчас, - пожимая плечиками.
Пожимая плечиками, слушаешь свою кровь. Она шепчет, что Эван не сможет проложить русло для воды и обойти камни – ему нужно меняться.
- Хватит играть в обиженного жизнью ребенком. Стань уже мужчиной, на которого может положиться семья. Кто знает, сколько лет вода уготовила отцу. У тебя нет выбора, - правда.
Правда о том, что будущее туманно и неизвестно, ведь оно скрыто от всех или почти всех. Смех серебром.
- Наказание, глупый брат. Тебе ведь будет так больно, когда наша дражайшая матушка будет переживать, искусывая губы, и молить всех богов о том, чтобы отец не узнал. Флоран может не простить очередной «дипломатической» ошибки безболезненно, - прикрыв глаза.
Прикрыв глаза – не стоит верить в радугу и пони. Мальчишка должен понимать, что он получает простое наказание, которое будет самым болезненным для него. Поэтому письмо матери. Не отцу. Мать вбегает, лечит, кусая губы до крови, уходит с все еще дрожащими руками – предсказуемо.
Предсказуемо, но она, наверное, права – ты слишком похожа на отца, так же спокойно смотришь на все это.
- Не верю в то, что научишься, братец. Верю в то, что попытаешься. А на успехи твои мы посмотрим, - раз уж правду…
Раз уж правду он выбрал, то пусть знает. Посмотрим, что сделает с мальчишкой время и к чему его приведёт.
Приведёт к смыслу… который он пока упускает. Тот, что в жизни намного больше того, что он должен считать важным.
- Ты – глупый мальчика. Видимо, мать была права, говоря, что вы с сестрой в нее, - пусть последней уже нет. – А я в отца… так же, как Эйнар. Вы видите не так…
Не так… не с водой, не через нее. Не понимая, что важно для крови, а что – пустое…
- Родители, Эйнар и я – это всего лишь стержень дома Розье. Центральная семья. И, если тебе придётся убить, скажем, мать для блага всего дома, если она будет мешать – ты должен это сделать, Эван. Розье – намного больше, чем четыре человека. Остатки французской ветви, кузены – все должны быть для тебя важны, за каждого, кто носит фамилию Розье, ты в ответственности, - прикрывая глаза.
Прикрывая глаза, идя по парку уже – все равно каждый поворот знаешь с детства, можно и не смотреть, чтобы дойти.
- И важны те, в ком есть хотя бы капля воды – Флинты, Фоули и Руквуды. Ты должен держать эти семьи близко, а не отталкивать их – они нам могут пригодиться. Это же так просто… в них есть часть нас, - пожимая плечиками.
Пожимая плечиками, знаешь, что это знание, которое должна дать ему кровь. Но раз он убивает ее… то ты скажешь вместо воды, ведь ты и есть вода.
- Что касается Авроры, то помни, у Розье нет привязанностей, кроме семьи. В девчонке нет ни капли нашей крови – она чужая и совершенно безмозглая в своём желании видеть мир через розовые очки, не дай Боги дому Розье такую хозяйку – все канет в Лету от глупого максимализма Маккинонов. Поэтому расставляй приоритеты, братик – с кем ты спишь, твое личное дело. Но единственное, что должно тебя волновать – кровь-вода. Что важно и лучше для нее. И подумай хорошо, что ты хочешь влить в свою кровь – нужен ли тебе глупый максимализм в твоём ребёнке? Но если ты решишь, что да, то… помни, что будет ему грозить, как любому Розье, который не вода. И знай, что пока девчонка не носит нашу фамилию, она всего лишь никто. Как только начнёт носить – формальность. Кем-то она здесь станет только после того, как появится наследник крови Розье, - пожимая плечиками. – Потому что в ней нет ни капли нашей крови, нам не нужно поддерживать связь с ее родней… она не из родственной семьи. Она никто. И тебе стоит это понимать.
Понимать ему стоит, что те, в ком нет вашей крови хотя бы в дозе капли – никто, пыль. С кем Эван гуляет – его дело. Важно лишь то, что принесёт пользу дому Розье. И Аврора Маккинон – это совершенно не тот вариант.
- Если отец согласится, то он снял тебя со счетов, братик. Потому что в этом союзе нет пользы, а отец всегда думает о ней, а не о твоём психологическом комфорте в будущем браке. Поэтому, если он не махнул на тебя рукой, то выберет другую. И тогда у тебя будет прекрасная возможность выбрать, братец – глупая девчонка или твоя кровь, - простая истина.
Простая истина – своим браком Флоран Розье объединил две ветви. Его сестра поддержала связь семей, так же как и двоюродная бабка. Все, в чем нет пользы, признак того, что Флорану Розье наплевать. Если Флорану Розье наплевать, то это ставит печать ненужности. Ты знаешь… потому что ты такая же. 
Открываешь глаза, подходя к озеру. Практически у края. И улыбаешься. Вот она, еще одна маленькая легенда.
Маленькая легенда со своими маленькими ритуалами старой магии. Так всегда делал отец, когда приводил тебя сюда – опускался к воде, садился. Брал нож и делал тонкий разрез, чтобы кровь спускалась к крови – в воду. Прикрывал глаза и думал о своём, делясь всем с кровью-водой и забирая у нее все, оставаясь собой. Он говорил с ней, а потом споласкивал лицо водой из озера, смешанной с собственной кровью, и залечивал рану, начиная говорить и продолжая  рассказ. Так теперь делаешь и ты…
- Единственное, что имеет значение, перед тобой сейчас - смотри, - когда порез затягивается. – Единственное, перед чем ты должен приклонять колени – кровь-вода дома Розье. Все остальное – пыль. Тебе стоит как можно скорее усвоить урок. И после я тебя испытаю, братец. Скажи, когда будешь готов, но не тяни долго – время не любит ждать, а реки не стоят на месте.  Теория и практика – разные вещи.
Разные вещи. Мальчишка может знать все на словах, но поступать он должен так, как Розье. Знания будет мало…

Отредактировано Nymue Rosier (15.03.17 12:31:00)